I. Волнуется ветер, и с ним осторожны напевы гитарных струн. "Вы картам не верьте: блефуют безбожно" - читаю в изломах рун. Обижены ль карты? Нет; велеречивы, кровоточат на сукне. В порыве азарта помогут учтиво вину утопить в вине. Их прочь откровенья: "Нелепы, неважны!" - отринешь. Разве смогу? Ты ищешь спасенья, герой мой отважный, а я от него бегу. II. И вянет сирень, и терзается ветер отрывками старых обид. "И откровений словам вы не верите" -  каждый расклад говорит. И ночь холодна, и измучены свечи, в своем догорая огне. Так пей же до дна то вино, что как вечер весенний на вкус, и во мне спасенье искать забудь. Будь осторожен в дороге, что выбрал пройти. Не приведи Боже когда-нибудь нам встретиться на полпути.

Пыльное золото древних икон - солнечный свет, обжигающий руки, - гонит соблазн. Лихорадочный сон вновь возвращает сомненья и муки. Вот оно! горькое, в страхе пропасть, старым стыдом воскрешается в келье. Голос, в ночи обретающий власть, мне водружает грехов ожерелье камнем на шею. И в алой красе, Господи, лишь осквернять Твое слово. Множатся мысли, как солнце в росе, и в них - ничего святого.

Милый друг, я давно уж умею читать между строк, Так что речью учтивой ты можешь меня не щадить, Так что взглядом холодным любви моей срок Сократить не пытайся, - как, впрочем, не жди Заверений напрасных и клятв; я любителем слов Ненадежных, увы, не бывал, - тех, что слаще вина. Те, что горечью правды пропитаны, - их я готов В дар принять от тебя и довольным быть этим сполна. Не лукавь, милый друг, хоть и это тебе лишь к лицу, Словно жемчуг заморский и прелесть парчовых одежд, Словно яркий доспех, что глаза отведет подлецу, И заставит на время умолкнуть почтенных невежд. Будь со мною честна, раз не можешь любить, и иного Не посмею просить; я и так попросил слишком много.